Предисловие, кажись, закончено…Теперь начнем собственно дневник. Медленно, помалу и как можно подробнее…
Утром я пошла посмотреть, что же я приобрела.
Первое, что бросилось в глаза – кобылка была ярка и красива. С огоньком в глазах.
И не агрессивна. Она плясала на привязи, боялась каждого шороха, но не кидалась и не закладывала уши. Я попыталась – нет, даже не набросить – тихо натянуть на нее попону. Она уворачивалась, как могла и я не стала ее мучить. Так, с попоной мы не знакомы… Что еще? Видимо, от работы мыслей и избытка чувств, я чихнула. Тара громко хрюкнула в ответ и взвилась на дыбы, чуть не разбив голову о навес. Очень приятно… Ноги мы тоже дать отказались. Сменила шило на мыло… Я задала корм и ушла за теплицу, чтобы меня никто не видел.
Сложно описать мое внутреннее состояние – я почти ничего не помню из того периода.
Чтобы дать освоится лошади, я не трогала ее пару дней. Нет, я бессовестно вру, эти пара дней нужна была мне, чтобы прийти в себя…
Я стала мысленно собирать плюсики сложившегося положения. 1. Тара мало ела, что для меня более чем актуально. 2.она была кобылой и теоретически могла стать маткой (что, впрочем, в ее планы не входит ни каким боком и по сей день). 3. я просто балдела от ее двубулочной попы. Тут я ничего объяснить не могу, это у меня в крови.
Проехав первый раз верхом, я поняла, что есть реальность остаться живой. Я надеялась, что тараканы в Тариной голове расползутся сами собой, когда лошадь ко мне привыкнет…
И поехала я хвалиться приобретением на соседнюю конюшню к самому близкому в лошадином мире человеку – нашему ковалю.
Виктор Александрович Кондратьев, рысачник, мастер спорта – человек удивительный, сейчас таких не делают…
Трагически погиб три года назад в возрасте 50 лет вместе с шестилетним сыном при невыясненных обстоятельствах. Светлая ему память…….
Виктор только взглянул на кобылу и спросил «чья?». Мне ничего не надо было выяснять – все было написано у него в глазах. Это была любовь с первого взгляда….
Уже на следующий день мы приехали коваться. К тому времени Тара довольно сносно давала ноги, на приучение ушло не более двух дней.
Под седлом Тара вела себя довольно сносно, только таскала нехило по направлению к дому. Опускала голову промеж ног и показывала странный аллюр, которому сложно подобрать определение. Но! Не козлила, не свечила и выбросить меня не пыталась. Прошло достаточно много времени, пока я поняла, что ей надо говорить «тпру!», тогда она становилась немного покладистей. С ней вообще нужно было разговаривать. Но, поскольку тем для беседы с Тарой у меня было мало, и все они уходили в ненужное мне направление, я придумала петь. Разливистые русские спокойные песни Тару успокаивали, но все равно, уезжая в поля (у нас нет загороженной левады), я клала в карман записку с адресом, телефоном и надписью «упала с лошади»… А когда приезжала домой – за теплицу…
Заодно вместе на шоу 15 августа сходим.